Японский язык и литература

Перефразируя классику, пчелы – это не только ценный мед, но и прекрасный поэтический образ! Начиная со старейшей и наиболее почитаемой антологии японской поэзии «Манъёсю», вошло в употребление сравнение тонких в талии красавиц и пчелок:

«Та, что грудью широка,
Та, что бедрами узка,
Не девица, — а пчела!»

А еще именно с жужжанием пчелиного роя ассоциируется приход летнего сезона или пятый месяц по лунному календарю.

Потому «пчела» является одним из «сезонных слов», используемых в японской поэзии.

Вплоть до 18 века пчеловодством с целью добычи меда в Японии практически не занимались. Медовые соты в эпоху Хэйан подносили в качестве дорогих и редких подарков в императорский дворец. Они использовались в первую очередь в качестве ценного лекарства. Японские источники насчитывают около 60-ти рецептов всевозможных медицинских средств с использованием пчелиного воска.

А еще японцы медовый аромат любили. В «Гэндзи-моногатари», например, говорится об использовании меда в качестве составной части благовоний: "Летом, когда цвели лотосы, в доме на Шестой линии проводили церемонию освящения статуи Будды, предназначенной для молельни Вступившей на Путь принцессы. Повсюду возжигались курения «Лист лотоса», которые помимо обычных составных частей содержали небольшое количество меда. Их тонкое, сладостное благоухание прекрасно сочеталось с другими ароматами".

Особой любовью к пчелам и осам отличался один хэйанский придворный по имени Фудзивара-но Мунэсукэ (1077-1162). Он был достойным представителем своего великого рода, первым министром и отличным музыкантом, но запомнился потомкам благодаря необычным увлечениям – садоводству и бережному отношению к насекомым. Мунэсукэ сам выращивал хризантемы

и пионы, которые дарил близким людям. Для представителей придворной аристократии кугэ садоводство считалось увлечением не то чтобы презренным, но весьма экстравагантным. Но ладно бы только цветочки. Мунэсукэ и насекомых-опылителей обожал: даже имена каждой давал, а пчелы на его зов откликались. Потому и прозвали его "министр-пчеловод" (蜂飼大臣).

Однажды во дворце «государя в отставке» Тоба, которому часто цветы дарил наш министр, обнаружилось осиное гнездо. Насекомые стали всячески досаждать государю, тогда Мунэсукэ предложил свою помощь в решении «осиного вопроса».

Он сорвал веточку мушмулы со спелыми плодами, почистил их от кожуры коготком-медиатором для игры на лютне бива, и тихо уселся на камень в саду, приманивая ос. Насекомые слетелись на сладкий аромат, плотно облепили плоды и тогда осиную веточку унесли подальше из дворца. Проделав этот трюк несколько раз Мунэсукэ избавил государя и всех придворных от проблемы,

не причинив вреда ни осам, ни людям. Именно эта сцена изображена на картинке ниже.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

.